В прошлое воскресенье, 23 декабря, мне крупно не везло. Сначала от меня сбежал 31-й троллейбус. Но я-то не лыком шита: отправилась на другую остановку дожидаться 25-го, даром что в глаза его никогда не видала и буквально за день до того не подозревала о его существовании (хотя подозревать было бы логично: при наличии 13-го и 31-го вполне вероятно, что где-то в дебрях Минска ползает 25-й). Логике и расписанию транспорта вопреки 25-й троллейбус так и не показался; я прождала его полчаса, околела окончательно и собралась уже было ползти домой, чтобы согреться. Но желание напиться глинтвейна — впервые этой зимой — оказалось сильнее меня. И я вернулась на остановку 31-го.

На этом мое невезение не закончилось. Добравшись до Сателлиного дома, я выяснила, что домофон у нее не работает, и пришлось ждать на морозе лишние две минуты. (Погода, надо заметить, была прекрасная — самый настоящий зимний Пушкин.) Войдя в дом, я столь же неожиданно выяснила, что и лифт не работает тоже. Трясущаяся от холода панда. Тяжелые сапоги. Восьмой этаж! Я предлагала остаться на лестничной площадке между пятым и шестым этажами, но Сателла резонно возразила, что еда в квартире. Тяжела ты доля моя, долюшка медвежья.

В квартире у Сателлы были: тепло, свет, елки, Калиновская, еда, муж, викинги, компьютер, алкоголь, фондю, культурно-развлекательная программа в виде просмотра кинокартины «Рок на века», обсуждение мужиков и прочее. Это кое-как примирило меня с жизнью. Особенно мужики. И алкоголь. И музыка. И еда. И фотосессия в шляпах и боа. А вот, кстати, и ее результаты. Некоторые.

Кто требовал фоток?